Болдинская осень.

 

Но я не хочу, о други, умирать;

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

И ведаю, мне будут наслажденья

Меж горестей, забот и треволненья...

А. Пушкин

 

Гончаровы в Москве встретили Пушкина холодно. В Петербурге его ждал суровый выговор за самовольную отлучку на Кавказ от Бенкендорфа, коему Николай давно уже поручил специальный надзор за поэтом, Пушкин пробовал выхлопотать разрешение на поездку в Западную Европу или хотя бы в Китай, Был получен отказ. Заметно охладевали к поэту его светские знакомые. И вот Пушкин получает согласие на повторное свое предложение Гончаровой.

По случаю помолвки с Натальей Гончаровой Пушкин ходатайствовал у царя разрешение на печатание своего лБориса Годунова╗. Правительство одобрило намерение Пушкина сделаться семьянином. лБориса Годунова╗ разрешили напечатать, однако под личную ответственность автора.

Отец поэта определил во владение сыну деревню Кистеневку, поблизости от Болдина. Пушкину пришлось выехать для устройства своих дел в Болдино. После того как поэт вступил во владение деревней он мог уехать в Москву, к любимой невесте, но его задержала холера. Он застревает в Болдине и проводит там ту самую осень, которая, как горный кряж с целым рядом отдельных вершин, возвышается в его творчестве.

Пушкин не знал, что делать, думая о Москве и о невозможности свидеться с невестой, но он отлично знал, что вообще надо делать, и фактически трудился каждый день не покладая рук, трудился с таким напряжением, как, может быть, никогда.

Если мы сделаем простой список того, что и когда было им написано, то есть закончено, в осень 1830 года, то этот перечень будет красноречивее всяких объяснений.

Приехал в Болдино Пушкин 3 сентября, а 9-го уже закончил лГробовщика╗, 14-го лСтанционного смотрителя╗, 20-го лБарышню-крестьянку╗, 25-го - девятую главу лЕвгений Онегин╗; между 5 и 10-м написан лДомик в Коломне╗, между 12 и 14-м - лВыстрел╗, 20-го окончена лМетель╗, 23-го - лСкупой рыцарь╗, 26 - го - лМоцарт и Сальери╗, и в октябре же окончено лПутешествие Онегина╗, 4 ноября окончен лКаменный гость╗, и в ноябре же написан лПир во время чумы╗. За эти болдинские месяцы был создан поэтом ряд исключительно сильных лирических стихотворений.

Тематика всех этих вещей чрезвычайно разнообразна, но нетрудно заметить, что когда человек начинает темой гробовщика и кончает темой чумы, то он недалёк от мысли о смерти; об этом свидетельствует и некоторые из стихотворений, написанные тогда же . Это становится понятным, если вспомнить, что жестокая холера охватила страну.

Однако присущее поэту мужество и здесь не изменяет ему: не темы владеют поэтом, а поэт владеет темами. В лГробовщике╗ все ужасы оказываются простой фантазией подвыпившего героя рассказа, а в лПире во время чумы╗ дана такая сила упоения жизнью, что она заставляет преодолеть даже самое сознание близости смерти:

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья -

Бессмертны, может быть залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Чтобы подобное ощущение не было результатом простого нервного подъема, явствует хотя бы из того, что оно было знакомо и совсем юному Пушкину. Так, в лицейском лПослании к Юдину╗ (1815) встречаем строки, заключающие ту самую мысль, слитую в одно целое с чувством, которую мы только что привели из гимна чуме. Вот эти юношеские строки:

Питомец муз и вдохновенья,

Стремясь фантазии вослед,

Находит в сердце наслажденья

И на пути грозящих бед.

О чем же они говорят? Все о том же: не только об утверждении борьбы с лгрозящими бедами╗, но и о том высоком наслаждении жизнью, которое дает эта борьба.

 

Беляев Дмитрий.